Поваленный крест

(Можно ли молиться за самоубийц)

В наше сложное, уже почти апокалиптичное время, когда беззаконие, по словам апостола, умножилось во много раз и продолжает умножаться, когда зло, поселившееся в сердцах людей, толкает их на такие страшные поступки, до которых человек недавнего прошлого не мог и додуматься, – в наше время для многих становятся обыденными самые страшные грехи, которые в церковных книгах называются смертными, то есть такими, которые, если человек не принес в них покаяние на исповеди, не могут быть прощены Богом даже при наших усердных молитвах за усопшего. К таким смертным грехам относятся чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие, гордость. Эти грехи, в которые порой впадаем все мы, особенно опасны, когда они превращаются в страсти, то есть в такое состояние, из которого человек, даже и сознавая пагубность влекущей его привычки, уже не может вырваться самостоятельно. Для избавления от страстей нужен особый духовный и физический подвиг под руководством опытного духовного отца. Эти страсти особенно опасны тем, что влекут человека к совершению грехов, «вопиющих к Небу об отмщении». Взять то же уныние. На первый взгляд, ничего страшного. Кто из нас не испытал это малоприятное ощущение, которое, как правило, скоро проходит. Но если уныние посещает нас слишком часто и мы не стремимся перебороть это чувство, медлим в нём, то глядишь – недалеко и до отчаяния. И вот уже что-то внутри нас говорит: всё плохо, просвета нет, надежды нет – зачем вообще нужна эта жизнь?

Ни для кого не секрет: статистика самоубийств с каждым годом растёт. Почему? Только ли внешние обстоятельства виноваты? Нет, конечно. Разве столетия назад было легче? Когда люди жили в гораздо более тяжёлых условиях, когда войны, эпидемии, непосильный труд уносили мужей, детей, родителей? Но самоубийство было крайне редким, постыдным поступком. И всегда считалось – и считается – самым страшным из всех грехов. За самоубийц не молится Церковь; в прежние времена их даже не погребали на кладбище, а закапывали без отпевания где-нибудь за околицей, подальше от людских глаз.

Ныне же почти не сыскать семьи, где не было бы какого-нибудь родственника – самоубийцы. Почему? Изменился наш внутренний человек, наша душа. Отцы Церкви давно заметили: самоубийству физическому всегда предшествует самоубийство духовное, самоотвержение человека от Бога. А причина этого опять же двоякая: и внешняя (слишком долго нас отучали от веры, воспитывали атеистов), и внутренняя (мы не хотим работать над собой, для большинства людей Бог стоит не на первом месте, как должно быть, а где-то «на задней полке», о Нем вспоминают, когда нужно что-то попросить или исполнить обязательные церковные обряды). Мы все маловеры! Мы обращаемся к Богу со словами молитвы, но не верим в Его помощь, не верим в то, что всё в жизни человека совершается по Божьей воле, по Его попущению (если мы попадаем в неприятные для нас обстоятельства) и в конечном итоге служит для нашего блага – для нашего спасения. Нам только нужно понять и поверить, что не может Бог дать нам крест – и не дать сил к несению этого креста. В богословии есть раздел «мистическое богословие» – это то, что превосходит человеческое разумение, но реально существует, те над-мирные законы, которым человек обязан подчиняться. Мистическое богословие учит, что Христос, реально распявшийся за всё человечество на Голгофе в определенное время человеческой истории, в то же время мистически продолжает распинаться за наши грехи всегда: мы сами, своими грехами, вбиваем гвозди в Его пречистое Тело. Вот как говорит о грехе самоубийства архиепископ Иоанн (Шаховский): «Бедные страдальцы самоубийцы! Вы повалили Крест, вы свергли страждущего за вас Христа на землю. Вы убили, вы отравили, вы бросили под поезд Самого Бога: вечно живущую в вас Жизнь – неизречённой любви к вам!»

Над могилой самоубийц не ставят крест. Самоубийца сам отказался от Бога. Он распорядился не принадлежащим ему – жизнью, которую дал человеку Бог и один Бог может отнять. Но, к сожалению, далеко не все родственники самоубийц понимают это. Они испытывают чувство вины перед усопшим: не поддержали, не помогли в трудную минуту, а то и подтолкнули к роковому шагу – и теперь ищут невозможного: путей примирения усопшего с Богом. Но нет. Теперь мы, оставшиеся, будем нести скорбь о нашем умершем близком человеке всю жизнь. Мы можем и должны исповедоваться, исполнить назначенную священником епитимью (если действительно в случившемся есть и наша вина) и, если благословит священник, молиться о усопшем дома. Никакого церковного поминовения самоубийц не допускается, об этом говорится в 14-м правиле Тимофея Александрийского. Ни отпевания, ни панихид о душе такого усопшего не совершается. В народе бытует мнение, будто самоубийц поминают в храме раз в год – на Троицу. Нет! В молитвах в Троицкую родительскую субботу звучат прошения о душах нечаянно (то есть, неожиданно, внезапно) умерших, погибших от несчастного случая. Такая смерть всегда считается плохой: ведь человек не болевший, не старый не ожидал смерти, а значит – не подготовился к ней сугубым покаянием и молитвой. Наша великая подвижница блаженная Ксения Петербургская стала святой, взяв на себя подвиг юродства после смерти мужа, скончавшегося без покаяния: она решила прожить за него свою жизнь, понимая, что муж и жена – мистически одно целое. То, что вначале приняли за помешательство (Ксения оделась в мужское платье и называла себя его именем), оказалось добровольным сознательным подвигом (медицинское освидетельствование показало, что Ксения абсолютно здорова психически). Лишь вымолив мужа, блаженная вновь оделась в женское платье и продолжала нести подвиг странничества. Современные люди не настолько сильны духовно, чтобы так молиться о близких. И к тому же, в случае с блаженной Ксенией речь всё же шла о молитве за умершего без покаяния, но не о самоубийце. Поэтому многие духовники очень осторожно и далеко не всем дают благословение молиться за самоубийц даже келейно, дома. Сейчас издаётся множество молитвословов, в которых помещены молитвы о некрещёных умерших, о самоубийцах, об изгнании бесов. Это очень опасно. Почти во все молитвословы вошла домашняя молитва о самоубийцах Оптинского старца Леонида, которую он дал одному из своих духовных чад. Но при этом как-то забывают о том, что эта молитва была составлена старцем для конкретного человека, которого он хорошо знал, знал его духовные силы. Многие духовники считают, что за самоубийцу можно молиться только матери. А архиепископ Никон (Рождественский) считал, что, коль уж Церковь за самоубийц не молится, но наша частная молитва не нужна, т.к. молитва церковная несомненно выше и действеннее молитвы домашней. Мы хотим обходными путями, «с черного хода» впихнуть усопшего в рай. Но так не бывает! Можно обмануть священника, предоставив справки о якобы имевшемся у покойного расстройстве ума или заказав заочное погребение в чужом приходе. Но невозможно обмануть Бога. Он не марионетка в наших руках, а Отец всего сущего, знающий не только явное, но и тайные мысли человека. Наша молитва за самоубийцу не только не помогает его душе, но, возможно, делает противоположное: душа человека, умершего во вражде с Богом, будет только больше тревожиться и ожесточаться. К тому же такая молитва опасна и для самих молящихся. Мистическое богословие учит, что молитва об усопших – особая. Когда мы молимся о ближнем не только словами, но и сердцем, то воспринимаем память о его душе в свою душу и сердце. Если человек жил на земле благочестиво, то мы, соприкасаясь в молитве с его душой, объединяемся с нею и делаемся как бы причастниками той благодати, которая царит в этой душе (вот почему так благотворна поминальная молитва за усопших святых, когда они еще официально не прославлены Церковью). А когда мы молимся за человека, тяжко грешившего при жизни, то входим с этой молитвой в область его душевных томлений, соприкасаемся с его грехами и берём на себя долю его душевных страданий. Молясь за самоубийцу, мы подвергаем свою душу опасности заразиться настроением и помыслами, которые были у усопшего в момент смерти.

Архиепископ Никон (Рождественский) советует никому не дерзать молиться за самоубийц: «Что если молитва о самоубийце, вообще Церковью воспрещенная, будет неугодна Богу?.. Если благодать Божия отступит от нас за нарушение заповеди о послушании Церкви? За то, что мы своё мнение ставим выше учения и правил Церкви?.. Не имею я дерзновения за премногие грехи мои к Господу Богу моему, тем паче дерзновения молиться о том, кто премного прогневал Его смертным грехом отчаяния; и как дерзну делать то, чего не дерзает делать Церковь?»

Тот же архиепископ Никон напоминает, что старец Леонид Оптинский, благословивший своему духовному сыну молиться келейно о душе самоубийцы-отца, предупреждал его: «Вручай как себя, так и участь своего родителя воле Господней, премудрой, всемогущей. Не испытывай Вышнего судеб. Тщися смиренномудрием укреплять себя в пределах умеренной печали». То есть мы, скорбя о наших усопших, не должны требовать у Бога каких-то определённых благ для души умершего, а просить, чтоб Господь явил Свою волю, благую и справедливую. Один Бог знает все обстоятельства, приведшие человека к роковому шагу, и состояние души в момент смерти: Он Сам и решит её посмертную участь.

Марина Захарчук