Блаженная Ксения

Однажды, в годы учебы в Ленинградском Государственном Универчитете, я приехала на Смоленское кладбище Петербурга, названное по имени расположенной здесь церкви. Во время службы и особенно на панихиде поразило повторяющееся в каждой записке имя: «Блаженная Ксения». Выйдя из храма, отправилась бродить по заснеженному кладбищу и вскоре остановилась у заколоченной наглухо часовни. Вокруг не было ни души. Я уже собиралась уходить, как вдруг из-за часовенки (которую я только что обошла!) вышла старушка в очень бедной одежде.

– Что это за часовня, бабушка? – обратилась я к ней.

– Тут, деточка, лежит святая блаженная Ксения, помолись ей.

– Святая? Почему же ее поминают за упокой? Ведь святым служат молебны.

– А вот пройдет десять лет – и ей будут молебны служить, – сказала старушка и, пока я разглядывала часовню, исчезла так же внезапно, как появилась. Стояла зима 1978 года. Вспомнила я об этой встрече десять лет спустя, когда в преддверии 1000-летия Крещения Руси Поместный Собор РПЦ, проходивший летом 1988 года, причислил к лику святых блаженную Ксению Петербургскую.

Эта дивная подвижница стала блаженной внезапно. Она не готовила себя к особым подвигам, просто жила благочестивой христианской жизнью, была женой обеспеченного человека. Но случилась беда: муж ее внезапно скончался, не успев даже покаяться перед смертью в грехах. Казалось бы – ну что особенного? Мало разве таких смертей? Это сегодня – много. Сегодня мы ничтоже сумняшеся идем в храм отпевать и тех, кто ни разу в жизни не был в церкви, и умерших от пьянства, и откровенных блудников, сквернословов, богохульников. И за самоубийц дерзаем просить: «Он человек был хороший». Не нам, конечно, их судить. Но есть церковные правила, запрещающие отпевать не только самоубийц, но и умерших в состоянии опьянения, от аборта или в драке – «как не успевших покаяться в смертных грехах». Это значит, что есть грехи, которые могут быть прощены лишь в том случае, когда человек сам принес покаяние на исповеди. К грехам «смертным», то есть непрощаемым без покаяния, относятся убийство, блуд, прелюбодеяние, пьянство, богохульство… Кто из живущих никогда не согрешал этими грехами? А если не каялся – значит, и ушел в мир иной без прощения. Блаженная Ксения это понимала – и взяла на себя подвиг прожить жизнь за мужа. 26-летняя вдова оделась в его платье и шла за гробом, оплакивая…себя: «Умерла моя Ксеньюшка, остался я, бедный Андрей Федорович, один». Ее посчитали безумной. Но когда по требованию родственников провели медицинскую экспертизу (так как Ксения стала раздавать имущество бедным), врачи уверились в ее совершенно здравом рассудке. Долгую жизнь прожила блаженная Ксения, не имея ничего своего. Ночевала в поле или на кладбище, помогала добрым людям (одно ее присутствие приносило тем, кого она посещала, удачу), получила от Господа дар пророчества. Когда строился Смоленский храм – тот, возле которого она и похоронена, – Ксения ночами поднимала на его стены горы кирпичей, так что пришедшим утром строителям оставалось только уложить их в ряды. А когда умерла – к ее могиле потянулись люди. И каждому нуждающемуся посылала она свою помощь.

Сегодня ее часовня открыта и к ней нескончаем поток паломников. Мощи блаженной – под спудом, внутри часовни открыто для поклонения лишь белое мраморное надгробие. После кончины Ксении здесь был холм из песка, но страждущие и больные непременно брали с собой по горсточке землицы с могилы, и земля эта врачевала раны лучше любых лекарств. Сегодня дежурный священник беспрерывно служит на надгробном камне молебны и панихиды, одновременно помазывая подходящих людей маслом от лампадки. Батюшке стоило видимых усилий «не замечать» вызывающе-неподобающей одежды туристов. Как быть? Не пустить – нельзя, а закрыть глаза на явное безобразие – не дает пастырская совесть. И заупокойное песнопение из уст священника звучало гласом вопиющего в пустыни: «Со святыми упокой… – Плечи прикрой! – Христе, души раб… – Губы вытри! – Твоих, идеже несть…– Пупок спрячь! – болезнь, ни печаль… – Да вы хоть понимаете, куда пришли!?» Наверняка не понимаем. Снаружи у часовни тоже горели свечи, но тут совершалось какое-то свое ритуальное действо. Почти все, пришедшие к часовне, обходили ее трижды против часовой стрелки и на каждой стороне останавливались на несколько минут, прижав ладони к стене. А затем писали записки и всовывали их в какие-то щелочки и углубления. Последнее уже давно вошло в традицию: на могилах праведников оставлять записки с просьбами. Но – да простят меня православные – есть в этом, как мне кажется, что-то языческое. Ведь Господь и Его святые угодники знают наши нужды без слов, а уж если мы осознали их сами и потрудились, приехали к мощам или на могилу – по вере нашей да будет нам!

Больше часа не уходила я от часовни, и все не прерывалось кольцо кружащихся вокруг часовни людей. Лишь одна девушка стояла поодаль и читала акафист блаженной Ксении.

Марина Захарчук