Звонившая мне женщина очень волновалась. В голосе слышались слёзы. И поначалу я понимала только одно: у неё случилось несчастье, и последняя её надежда – Церковь. «Что мне делать? Помогите!» — рефреном доносилось из телефонной трубки.

Наконец картина стала проясняться. Много лет назад эта женщина, занимавшая тогда видную должность в одном из районов области, окрестила свою дочь. Девочка выросла, давно стала взрослой и самостоятельной, вот только личная жизнь не ладится. И уже готов наш извечный вопрос: за что? «За что мне это!?» — как часто мы взываем этим идущим из глубины души воплем. За что, Господи? Жили, «как все», в храм в то безбожное время, конечно, не ходили (но детей крестили!), а сейчас – вроде бы поздно, и вообще – «нас этому не учили»… Начинаю осторожно объяснять, что учиться никогда не поздно, что стоит только понудить себя, и Господь поступит с нами так же, как с работниками в известной Евангельской притче. Помните? Хозяин там нанимал работников для возделывания виноградника, и вот кто-то пришёл с утра, кто-то с обеда, а последние – и вовсе к вечеру. Когда же подошло время расчёта за труд, господин воздал всем поровну. И возмутились те, которые работали весь день, говоря: «Эти последние работали один час, и ты сравнял их с нами, перенесшими тягость дня и зной». Но господин отвечает: «Возьми своё и пойди; я же хочу дать этому последнему то же, что и тебе. Разве я не властен в своём делать, что хочу?» (Евангелие от Матфея, глава 20). Вывод этой притчи стал афоризмом: «Так будут последние первыми, и первые последними; ибо много званных, а мало избранных» (Мф. 20, 16).

Выходит, не «время такое» виновато, не какие-то внешние обстоятельства, а – мы сами. Господь одарил нас свободой. Но этот величайший дар в то же время и – величайшая ответственность. От того, как мы своей свободой распорядимся, зависит не только наша сегодняшняя жизнь (хотя и это тоже!), но главное – наша вечная участь. «У Бога нет мёртвых!» – знакомый афоризм. Но это ведь не только о святых и праведных сказано, а о всех людях. На Страшном Суде Христос, пришедший уже не как странник, не имеющий, где главу приклонить, а как Господь и Судия, с безошибочностью пастуха отделит «козлищ от овец» — грешников от праведников, и там уже не будет слышен наш «жалкий лепет оправданья», там одни услышат чаемое: «Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира», — а над другими прозвучит грозный приговор: «Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его» (Мф. 25, 34, 41).

Мы требуем от Господа справедливости. Но что такое наши искажённые грехом понятия о справедливости в очах Господних? Мы ищем узнать, за что Господь нас так «несправедливо» наказывает. А надо бы спросить себя – за что Он так несправедливо милостив к нам? За что до сих пор терпит наши неправды, большие и «мелкие» (как кажется нам) грехи, и не просто терпит, а посылает столь осязаемые знаки Своего присутствия в нашем мире (вот тот же Благодатный Огонь, который верующие каждое преддверие Пасхи ждут с надеждой и страхом, ведь, по преданию, он не сойдёт в год воцарения Антихриста). За что нам всё это!? Наверное, за то, что в каждом человеке от рождения присутствует образ Божий. Вот только разглядеть его порой невозможно, так искажён он нашей неправедной жизнью. Но невозможное человекам возможно Богу (ср.: Мф., 19, 26). И Он ждёт покаяния и исправления от каждого, даже самого страшного, грешника. Ждёт – до последнего смертного часа. Ведь даже разбойник, не то что покаявшийся, а только воздохнувший на кресте: «Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое» (Лк. 23, 42), — получил мгновенное прощение и «пропуск» в рай.

И действительно – много званных: всех нас зовёт Христос. Но почему же, почему так мало избранных – счастливцев (а вернее – блаженных, ведь счастье – категория сиюминутная: сей-час), входящих в Небесное Царство? Ответ страшен: потому что мы сами не хотим туда войти.

Какой совет могла я дать женщине, ищущей причину несчастливости дочери в её «неправильном», как кажется ей сегодня, крещении: крёстные родители то ли были уже на тот момент, то ли позднее стали мужем и женой (что запрещено канонами Церкви, хотя в толкованиях этих канонов встречается замечание, что восприемником (крёстным) ребёнка является только один человек: для мальчика – крёстный отец, для девочки – крёстная мать). Хорошо, когда человек ищет совета, чтобы его исполнить. Но чаще мы идём за советом, уже имея свой ответ, и если данный нам совет не совпадает с нашим решением, мы всё так же стоим на своём. Женщина хочет заново окрестить дочь – а вот это уже безо всяких оговорок запрещено церковными канонами: «Исповедуюедино крещение, во оставление грехов», — читаем мы в «Символе веры».

Реально исполнимый совет всем нам может быть только один: как можно больше внимания уделять своей духовной жизни. Ходить в храм, участвовать в церковных таинствах покаяния, причащения, венчания; читать духовную литературу и прежде всего – Евангелие; искать друзей среди людей воцерковлённых… Конечно, всё это я сказала моей собеседнице. И услышала в ответ: «Я на это не способна». Вот так, одним предложением подписала себе приговор.

Но ведь перед Богом не оправдаемся мы ни тем, что «нас не учили», ни нашей занятостью, ни должностью, ни богатством, ни чужими прегрешениями. А только нашей – нет, не безгрешностью, ибо «нет человека, который жил бы и не согрешил», — но нашим стремлением к этой чистоте и святости, а в конечном итоге – к Богу. «Где будет сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф. 6, 21).

Я часто вспоминаю сказанные мне моей старшей подругой слова. В ответ на моё: «Я не могу» (речь шла о чём-то совершенно земном), она возразила: «Человек может всё». И это правда. Когда опускаются руки, когда всё вокруг – плохо, и не видно выхода, скажем себе: человек может всё. Потому что он создан по образу и подобию Божию и призван в этот утраченный им образ возвратиться. И не важно, пришёл ли он к осознанию этого в начале жизни или в евангельский единодесятый час, то есть, уже незадолго до последнего своего вздоха. Господь воздаст не по нашей земной справедливости, а по Своему неизреченному милосердию. Воздаст не сиюминутным счастьем, а – вечной жизнью.

Марина Захарчук