Вериги для немощных рук

Это случилось в одном из многочисленных сегодня пунктов продажи духовной литературы, икон, крестиков и разного околоцерковного ширпотреба. Увы! Я не могу подобрать более мягкого, более гладкого слова для обобщающего названия того, что всё более занимает значительную часть церковных прилавков. И именно в виду масштабности этого явления не называю конкретного места события.

В солнечный день пасхальной седмицы заглянула я в одну церковную лавку. Просто так – поздравить знакомого мне продавца со Святыми Днями, благо, покупателей почти не было, лишь одна дама неопределённого возраста в воздушном чёрном брючном костюме, с такими же воздушными и такими же чёрными взбитыми волосами и в чёрных очках рассматривала прилавок. Я тоже скользнула по нему взглядом – и праздничного настроения как ни бывало. На самом видном месте красовался последний «писк» церковной моды – браслет (да ещё с магнитами – для «лечения от всех болезней», что ли?), состоящий из маленьких иконок Спасителя и Божией Матери.

 – Ну зачем же это – у вас!? – вырвалось у меня.

Я знала, что знакомый мне продавец сам никогда не купит для себя и своих близких этот браслет, потому что человек он воцерковлённый, хорошо знающий церковные каноны. Да и не его вина в том, что привезли к нему в лавку этот ширпотреб. Он смотрит на меня с грустной улыбкой и беспомощно разводит руками.

Я так и ушла бы дальше своей дорогой, если бы не «мой чёрный человек», вернее, «чёрная дама». Даже под непроницаемостью зеркальных очков из её глаз полыхнула ярость, а тонкая струна губ выплеснула целую обойму ненависти:

 –  Какое вам дело? Кому что нравится – тот то и покупает. Жизнь такая! Ходят тут! Ханжа! Сектантка! Одержимая! Хватит нас учить – сами умные!

И, продолжая извергать этот поток сознания, она выбежала на улицу.

Пасхальное настроение было испорчено. Но дело не в настроении и не в личной обиде – её попросту не было. Была обострившаяся (давно хроническая) боль за нашу Православную Церковь. Что делаем мы с ней? Чем подменяем? И можем ли, видя эту высовывающуюся всё чаще и чаще подмену, как-то противостоять ей? Или только молча скорбеть? Даже такой столп Православия, как святитель Игнатий (Брянчанинов), почти два века назад писал: «Не покусись твоею немощною рукою остановить отступление»,  –  отступление людей, составляющих ту часть Церкви, которая называется земной (вторая, большая её часть – это Церковь Небесная, Церковь святых). Но сам Святитель при этом был воинствующим ратоборцем за истинное, Апостольское Православие – и именно за это причислен к лику святых!

Наша бытовая христианская жизнь напоминает мне сегодня безмятежный выходной день, проводимый где-нибудь на природе – в лесу, у реки, в поле. Отдыхаем, радуемся жизни, жжём костры, жуём шашлык. Огонь побежал по сухому насту листьев и хвои. Нет, не у нас – у соседей. А нам-то что? В одном месте, в другом… Пусть этим занимаются те, кому положено, – пожарные МЧС. Пусть. Разбушевавшийся лесной пожар мы действительно не остановим. И всё же всегда находятся отчаянные безумцы, которые голыми руками растаскивают пылающие головни.

Я не раз уже писала о нашем отношении к святыням. Где только ни увидишь сегодня изображение креста или святых ликов: на лобовом стекле автомобиля (часто в соседстве с обнажённой натурой какой-нибудь «Мадонны»), на ручке переключения скоростей в той же машине, на майках и брючных ремнях, на сумках-пакетах и коврах, на чашках и тарелках, на бутылках с вином и колбасе… Продолжать этот ряд можно долго. Вот и новая мода появилась – браслеты из икон. Появится и ещё что-нибудь, и ещё. Будет появляться бесконечно – моду остановить нельзя.

Ещё живо помнится недавнее время, когда Церковь в лице отдельных архиереев и даже патриарха выражала в средствах массовой информации возмущение и протест в связи с таким оскорблением святынь. Сегодня очень многое из перечисленного ширпотреба наличествует в церковных лавках маленьких храмов, крупных монастырей и больших церковных магазинов.

«Кому что нравится!» – бросила мне «чёрная дама». Так ли? Имеем ли право молчать, а тем паче – участвовать в беззаконии явном, очевидном? Куда денем после пасхальной трапезы наклейку с ликом Христа? Как поступим с разбившейся чашкой или износившимся пакетом с иконой преподобного Серафима на них? Единицы из тысяч людей, купивших эти вещицы, знают, что пришедшие в неблаговидный облик святыни нужно сжечь, а пепел или осколки негорючего материала пустить на текущую воду – в реку, озеро, море. Впрочем, те, кто это знает, как правило, не покупает подобные украшения. Ведь само слово «украшение» – кощунственно применительно к святыне. Как кощунственно пить из чашки или носить вещи (пусть даже книги!) в пакете с ликом святого. Браслет из иконок болтается на руке, которой приходится выполнять самую разную работу, брать предметы не только не святые, но и откровенно нечистые, при этом изображение святого часто оказывается перевёрнутым вниз головой.

Кому-то из тех, кто прочтёт эти заметки, всё сказанное покажется мелочью, не стоящей внимания. Церковь сегодня осваивает массу глобальных проектов – от строительства храмов до социального служения. Стоит ли на этом масштабном фоне заострять внимание на каком-то браслете из икон? Может, действительно – кому что нравится? Но ведь и в Евангелии есть не только яркие и памятные всем Нагорная проповедь и Фаворское Преображение, но и неприметные с первого прочтения «мелочи». Вроде такой вот: «Верный в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен и во многом» (Лк.16,10).

В советское время из уст в уста передавался фантастический рассказ о том, как верующая девушка Зоя из города Куйбышева пригласила к себе на встречу нового, 1956 года друзей и, желая доказать им, что она такая же, как все, – схватила икону святителя Николая и принялась танцевать с ней. Внезапно раздался шум бури, засверкали молнии – и Зоя остолбенела. Она оставалась жива (билось сердце), но четыре месяца не могла ни пошевелиться, ни быть сдвинутой с места. Я услышала этот рассказ в детстве и посчитала сказкой. Но уже в послеперестроечное время многие церковные издания напечатали эту «сказку» и её окончание: ездил к Зое в город Куйбышев, служил в доме молебен, после которого смог вынуть икону из рук девушки и, вероятно, отмолил её грех у святителя Николая и у Господа знаменитый ныне старец-архимандрит –  а тогда простой иеромонах – Серафим (Тяпочкин). Он же предсказал «великое знамение в Святой День», то есть на Пасху, добавив, что, если оно не произойдёт, значит, близок конец нашего мира. В Пасхальную ночь Зоя вернулась к жизни, призывала всех к покаянию и молитве о гибнущем в беззакониях и грехах мире и в третий день по Пасхе мирно скончалась.

Сегодня чудесами, пусть не такими страшными, уже никого не удивишь. Плачут, мироточат и обновляются иконы, совершается на глазах тысяч очевидцев ежегодное чудо схождения Благодатного Огня в храме Гроба Господня… Неужели и из этих свидетельств Бога Живого мы не побоимся сделать себе сувенир, игрушку, талисман? Ведь вещественные отображения этих чудес (например, опалённые Благодатным Огнём пучки свечей, вода из реки  Иордан, камешки из святых мест) тоже продаются в церковных магазинах.  В этом нет ещё  ничего плохого – всё зависит от того, как мы воспользуемся этими вещами.

 Плохо, если не  научились думать и рассуждать и творим грех потому, что «так все делают». Но куда страшнее, когда, как сказал мне один из тех людей, от кого зависит выбор товара для иконной лавки, «мы всё понимаем, но ведь именно на эти браслеты сегодня огромный спрос – а значит, доход для Церкви».

 Да нет же, не этим материальным прибытком укрепляется Церковь. Она жива Евангельскими заповедями и строгим следованием церковным канонам, которые включают в себя благоговейное отношение к святыням. Ведь недаром же вопрос об иконопочитании поднимался на нескольких церковных Соборах. А начиналось всё с того, что многие христиане к VI—VII веку утратили каноническое понимание святости иконы (образа) как отражения Первообраза (Христа, Богоматери, святых людей) и превратили иконопочитание в идолопоклонство, что дало повод обвинить их в язычестве. И действительно: истинное иконопочитание часто подменялось грубым суеверием: появился обычай добавлять в вино для Причастия соскобленную с икон краску, класть Причастие на икону, чтобы получить его из рук святых, брать иконы в крёстные родители при крещении детей…  «Многие думают, – писал святой VI века преподобный Анастасий Синаит, – что крещение достаточно чтится тем, кто, войдя в церковь, перецелует все иконы, не обращая внимания на Литургию и богослужение». Императоры, стремясь пресечь такое идолопоклонство, приказывали поднимать в храмах иконы на недосягаемую высоту, а затем и вовсе запретили иконопочитание. Споры между верными христианами и иконоборцами переходили в кровопролитные столкновения, архиереи выступали как защитниками, так и противниками иконопочитания, анафематствуя друг друга на церковных Соборах, пока наконец главный из них, получивший название Седьмого Вселенского, осудил окончательно иконоборчество и идолопоклонство и утвердил догмат о почитании святых икон.

В те далёкие времена истинные христиане отстояли благоговейное отношение к святым изображениям, а Церковь в память этих событий и поныне отмечает в первое воскресенье Великого поста праздник Торжества Православия. Сумеем ли мы защитить нашу веру сегодня – или наши немощные руки способны выдержать лишь тяжесть игрушечного браслета?