Неуслышанные молитвы

Народная мудрость издревле утверждала, что самое трудное на земле дело — молиться. Но как бы в опровержение этому очень часто приходится слышать от людей, ещё очень далеких от Церкви, веря­щих пока лишь в неопределенное «что-то», слова: «Я молюсь». Далее следует перечень просимого у Бога: здоровья — конечно же, в пер­вую очередь! — семейного благополучия, помощи детям, устроения прочих житейских нужд. Особенно горяча бывает наша молитва, ког­да мы только начинаем делать первые шаги к Богу. Но и каждому знакомо чувство разочарования: молился, просил — и не получил. Как же так? Ведь Господь Иисус Христос обещал: «О чём ни попросите Отца во имя Моё, даст вам» (Ин. 16, 23).

Не в этих ли словах Спасителя — и ответ на наш недоумённый вопрос? Во имя ли Христа мы просим? Или больше — себе на потребу? Что вообще значит: просить во имя Христа? Думаю, это значит — просить о том, что согласно с заповедями христианства, что укреп­ляет нашу жизнь во Христе. Мы же чаще просим своего, своим рас­судком определяя для себя, что нам нужно и полезно в данный мо­мент. Но ведь даже Сам Христос — вспомним Его моление о Чаше в Гефсиманском саду, — открывая Небесному Отцу Свою человеческую немощь и страх перед чашей страданий, восклицает: «Впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет» (Лк. 22, 42).

Бог знает Сам, что нужно Его творению — человеку. Мы же, как неразумные дети, часто просим того, что может быть опасным и вредным для нашей души. И Господь, как любящий Отец, не даёт нам просимого. Откроем Евангелие и там найдём ответ на наши «неуслы­шанные» молитвы: «Какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит?» (Мф. 16, 26).

Когда ученики спросили Иисуса, как должно молиться, Он про­изнёс молитву «Отче наш». Значит ли это, что эта молитва — един­ственно возможная? Нет, конечно. Мо­литва Господня — это, если можно так выразиться, краткая и всеобъемлющая формула нашего обращения к Богу. Это — славословие Творца, наша вера в Него и чаяние Его Царствия («Да святится имя Твое! Да приидет Царствие Твое!»). Это — образец наших прошений, которые должны сводиться к одному: «Да будет воля Твоя!» А если уж просим чего-то конкретного, то — хлеба насущного на сегодняшний день, то есть одного лишь необходимого нам, без чего не обойтись. Это — покаяние: «Остави нам долги наша». Но не просто — оставь, прости грехи наши, Господи, а – так же, как «мы оставляем должни­ком нашим». Этими молитвенными словами мы сами выносим себе при­говор: если мы не помним зла, не таим обид, прощаем нашим близ­ким, всем, с кем свели нас жизненные дороги, их «долги» перед нами — есть надежда, что и Господь милосердно отпустит наши мно­гочисленные прегрешения; если же мы не желаем прощать обидчиков, требуем земного или небесного воздаяния нашим недругам за скор­би, причинённые нам, или хотя бы просто помним зло и храним в душе неприязнь к кому-либо, то и Господь потребует с нас ответ за все наши неправды. Лишь одного с уверенностью всегда можем мы просить у Бога: «Избави нас от лукавого», не дай погибнуть в сетях врага рода человеческого! Не попусти искушения свыше сил, из которого не вырваться, не выпутаться!

И всё же вокруг нас — так много земных, житейских проблем. Неужто нельзя обратиться к Богу за помощью в чём-то конкретном? Можно, конечно. Господь знает наши немощи. И не Он Один, но и Его Пречистая Матерь, и целый сонм святых помогают человеку в его повседневной жизни. Только наша просьба не должна превращать­ся в категоричное: дай! Всегда нужно помнить о том, что силы небесные лучше нас знают наши нужды. Человек наделён абсолютной свободой. И если мы станем очень усердно просить чего-то, Господь пошлёт просимое, даже если оно не пойдет нам во благо. Яркий при­мер — молитва матери у постели тяжело больного, умирающего ре­бенка. О чём молилась мать? Конечно, о выздоровлении дитя! Гос­подь посылал этому младенцу смерть, чтобы спасти его душу от ада ради благочестия его матери. Но молитва матери была так го­ряча, что ей было показано, кем станет сын в разное время своей жизни. Но и эти картины из будущего не остановили её, не заста­вили смириться перед волей Божией. Мальчик остался жить. А через годы стал одним из возглавителей декабристов и окончил жизнь на виселице.

Как часто мы обращаемся к Богу — молимся? Как правило, тогда, когда нам что-нибудь нужно. В лучшем случае — вычитываем утреннее и вечернее правило по молитвослову, внимаем церковной молитве в храме. Но этого мало. Апостол Павел говорит: «Непре­станно молитесь» (I Фес. 5, 17). Не восклицает, не призывает, а именно говорит — спокойно и буднично, как о чём-то непреложном, совершенно естественном: «Непрестанно молитесь». Как же так? — недоумеваем мы. Ведь у нас столько дел помимо молитвы, да и не монахи же мы, в конце концов. Но слово апостола — не к мона­хам, не к избранным, а ко всем христианам. Молитва — это не только стояние перед иконами с чтением установленных молитвословий. Молитва — любая мысль о Боге. И даже если мысли наши заняты многочисленными делами, памятование о Боге не должно оставлять ни на мгновение. Чувство вездеприсутствия Божия — это и есть непрестанная молитва. Настоящих христиан это чувство не оставляет даже во сне. Если мы понимаем, что главное для нас в этой жизни прожить её так, чтобы перейти в Царство Небесное, то и молитву мы должны считать главным делом своей жизни.

Меня всегда пугает и огорчает, когда кто-то рядом позволяет себе небрежное отношение к Богу. Вот, например, говорит человек о каких-то своих грехах и почти обязательно добавляет: «Пусть Бог прощает!» Словно не мы, а Он виноват в нашем нерадении. Не просим, не каемся — снисходительно повелеваем: пусть прощает. Или ещё вот такой пример. Встречаются два христианина. «Как поживаете?» — спра­шивает один. — «Спасибо, Вашими молитвами», — следует ответ. Зву­чит вроде бы благочестиво-красиво. А если подумать? Один батюшка на такой елейный ответ усмехнулся: «Наши-то молитвы хорошо, да Вы и своих прибавляйте». А ведь верно это. Много может молитва о ближнем, но чаще она благотворно действует на того, кто молится, особенно если молитва эта, так сказать, бескорыстна — не о родных, не о близких, а о «дальних», о совершенно чужих нам людях. Потому что такая молитва — это наше милосердие, за которое Господь обещает помиловать проявивших его. Вот и выходит, что молитвой о другом человеке мы спасаем себя. Вымолить же человека, у которого нет же­лания спастись, очень трудно. Сколько молятся матери и жёны за своих неразумных пьяниц, а бросают пить единицы. Потому что нужно, чтобы и сам человек пожелал избавиться от своего недуга. Не умеет он молиться, но хочет исцелиться — вот тут-то и поможет горячая молитва ближнего. А так вот отмахиваться — Вашими, дескать, мо­литвами спасёмся — нельзя. Не вышло бы так, что, по слову Божию, у неимущего отнимется и то, что он думает иметь. Нельзя на­деяться на чужое усердие. Нельзя купить индульгенцию и получить отпущение грехов. «Мир, потерявший молитву, потерял Бога», — ут­верждает архимандрит Рафаил (Карелин). Да не будет этого с нами. Человек, обращающийся к Богу, никогда не бывает не услышан. Ответ Бога человеку — это помощь Божия в наших делах. Но мы порой не замечаем этой помощи, потому что получаем не то, что хотим и просим, а то, что благая воля Божия послала нам для нашего блага и спасения.

 Марина Захарчук